Я чуток к современному и чрезвычайно радуюсь всем уместным новшествам на карте Петербурга. В то же время я убежден, что никакого «современного» Петербурга в его историческом центре нет, исходя из внутренней логики истории самого города.
Называть трехсотлетнюю столицу современной – не более чем следовать штампу и модной привычке, которая может быть опасной и подчас способна оправдать любую архитектурную варваризацию. Никому не придет мысль сетовать на то, что Венеция недостаточно современна и требует добавить к себе актуальные черты. Венеция тем и хороша, что не современна. Петербург тем и хорош, что давно сложился, задуман в едином плане и четко определен до нас.
Петербург сам по себе – это уже реформа, новаторство, успешно состоявшийся блистательный градостроительный эксперимент 18-го века. Проект идеального города, где все соразмерно идущему по нему человеку, где здания не давят высотой, площади не нависают излишней громадностью, а дома сочетаются если не ансамблем единостилия, то некоторой внутренней схожестью и ритмом.
Мы живём не в одном городе, а сразу в нескольких старинных городах: 18-го, 19-го и начала 20-го веков. Каждый из них вышел из черт другого, а вместе они составляют неделимое историческое целое, которое нуждается в реставрации куда больше, чем в реформе.
Наш город переживает строительный бум не впервые. В начале 20-го века произошла ошеломительная по размаху застройка почти полностью деревянной Петербургской стороны. Дома в стиле модерн чередовались с домами эклектики и кирпичной архитектуры. Эти новостройки так же вызывали негодование у горожан. В 1912 году была засыпана часть реки Ждановки, которая вместе с небольшими островами составляла множество каналов и мостков Александровского проспекта (нынешнего проспекта Добролюбова). Как и сейчас горожане сетовали на то, что город никогда уже не будет прежним. Но период экономического роста требовал изменений, и они неизбежно происходили.
В самом конце 19-го века архитектор Густав фон Голи строит на Петроградской стороне доходный дом ювелиров Юлиуса и Альберта Кейбелей, известный как «Дом с башней замка». Через пару лет фон Голи получает заказ от других собственников на застройку соседнего участка по ул. Большая Зеленина. Новый проект архитектор продумывает в полном созвучии с соседним домом, предусматривая эркер, который сочетается со зданием Кейбеля и создаёт ансамбль. Два разных капитала и заказчика, но один город и чуткое понимание логики его существования у архитектора.
В начале 21-го века на углу с Наличной (нынешней Корпусной) – одной из старейших улиц Петроградского района, появляется современный жилой комплекс, который напоминает сектор аэропорта, резонирует сразу со всем кварталом и начинается со сноса старинного дома архитектора Николая Гаккеля, – одной из последних сохранившихся в городе деревянных построек конца 19-го века, редчайшей петербургской экзотики.
Два опыта актуальной застройки с разницей в век – и два принципиально разных способа отношения к городу.
Особняк Глуховского на набережной Адмирала Лазарева, дом с мезонином 1810-го года, – один из старейших особняков Петроградской стороны, отчего то получил архитектурное соседство в виде нависающего позади футуристического ангара с косыми прорезями окон. Напротив, через Невку – хаотичная застройка Крестовского острова, который ныне в целом архитектурно напоминает туристический Бодрум образца 80-х. Разве агрессивное искажение предустановленных черт города и есть триумф новаторской современности?
Между прошлым и нынешним строительным бумом есть одно важное различие – эстетическая соразмерность новых построек начала 20-го века друг другу и всему историческому ландшафту. Город неизбежно изменялся, но это был план изменений, а не способ пристроек и хаотичных разномастных добавлений. Даже в своем современном облике город оставался верен идее плана и сложившегося исторического созвучия.
Удачный пример осовременивания исторического центра – остров Новая Голландия. Я обратил бы внимание на важный момент: феномен этого проекта, прежде всего, – в подчеркивании старины современными средствами, а вовсе не в том, что современное довлеет над историческим.
Именно такой подход я вижу единственно возможным для Петербурга. Центральность, культивирование истории, подчеркивание ее актуальными средствами. Именно это даст городу шанс на будущее и продуманную современность, а не вырождение и стремительную варваризацию под видом архитектурного развития.
Современность – не враг, это лишь новый способ взгляда, который очень быстро устаревает ввиду очередного нового способа. Наша задача развивать город сообразно его исторически предопределенному облику и плану, а не в противоречии с ним.