В моих руках, друзья, настоящий городской артефакт конца 18-го начала 19-го века: помадная банка, или как её ещё называли - аптечная. А почему я в фартуке пребываю в уютной студии психолепки Анны Мазур расскажу совсем скоро. Но прежде предыстория.
В таких помадных банках прежде хранили не только помаду, но и белила, румяна, бальзамы для усов: поэтому дно в них было неглубокое и полукруглое, чтобы удобнее вымазывать деревянной ложечкой или пальцем. Любопытно, что в 19-м веке в аптеках покупали не только лекарства, но ещё и мыло, косметику и парфюмерию, которые, кстати, также делали сами аптекари. Отсюда и второе название этой баночки.
Аптеки были недешевы, например, Александр Пушкин тратил на аптеку немногим меньше, чем на квартиру: почти 200 рублей в месяц и среди прочего заказывал одеколон, пудру, анисовую воду, сироп для волос и губную помаду для "милой жёнки". Так что понятно, почему такая баночка была у Пушкина и в Михайловском. Более того, он использовал ее в качестве - чернильницы, о чем вспоминают очевидцы. Екатерина Осипова, соседка поэта, была у него в гостях и рассказывала:
"Я сама, еще девочкой, не раз бывала у него в имении и видела комнату, где он писал. Художник Ге написал на своей картине «Пушкин в селе Михайловском» кабинет совсем неверно. Это — кабинет не Александра Сергеевича, а сына его, Григория Александровича. Комнатка Александра Сергеевича была маленькая, жалкая. Стояли в ней всего-навсе простая кровать деревянная с двумя подушками, одна кожаная, и валялся на ней халат, а стол был ломберный, ободранный: на нем он и писал, и не из чернильницы, а из помадной банки".
Иными словами "Борис Годунов" и несколько глав "Евгения Онегина" написаны на ободранном ломберном столике чернилами - из помадной банки!
Для 19-го века такие баночки - это что-то вроде гранёных стаканов для 20-го: повседневное социо-бытовое явление. Их было море, в них хранили все, что угодно, они не стоили почти ничего, и не было кухни, дворницкой, угла, каморки или подвала, где не стояла бы использованная помадная банка, засыпанная ягодами или еще чем, отчего она очень часто упоминается в литературе как типический предмет старинного петербургского быта. То есть это вещь, которая куда больше интересна не сама по себе, а тем, как ее использовали.
Например, в легендарном некрасовском сборнике 1845 года "Физиология Петербурга" помадная банка встречается сразу в двух рассказах. Один из них - "Петербургский дворник", написал Владимир Даль под псевдонимом Казак Луганский. Большой фрагмент посвящен детальному описанию дворницкого быта в подворотном подвале, а также гастрономическим предпочтениям дворников того времени:
"Вкусы того и другого мирились летом над недозрелым зеленым и жестким крыжовником, не крупнее гороха, и оба дворника запасались тогда почти ежедневно двумя или тремя помадными банками этого лакомства, которое носила по улице уродливая, пирогом повязанная старуха, вскрикивая петухом: «Крыжовник спела-ай! Крыжовник садовай, махровай» и прочее. Она не заламывала головы на верхние окна, а косилась обыкновенно в подвальные жилья и за копеечку нагребала помадную банку верхом".
В рассказе Николая Некрасова "Петербургские углы" один из героев приспособил помадную банку под светильник: "Дворовый человек, отпущенный по оброку, зажег светильню, укрепленную в помадной банке, наполненной салом; вытащил хранившийся в изголовье небольшой деревянный ящик, вынул оттуда дратву, шило и молоток; снял сапог с левой ноги и принялся за работу, напевая что-то про барыню. Русский человек любит петь про барыню".
Дворовый человек, отпущенный по оброку, зажег светильню, укрепленную в помадной банке
Но сейчас этих банок, увы, почти не отыскать. Они покинули свои углы и безвозвратно ушли в культурный слой эпох. Оригинал с первой фотографии оказался у меня почти чудом от коллег с раскопок в Нижнем Новгороде и уже стал героем моей экскурсии по дворам Васильевского острова. Именно поэтому мне пришла в голову идея - воссоздать помадную банку, попробовать дать ей новую жизнь в новой эпохе, и атмосферная студия психолепки Анны Мазур поддержала мою идею. Так произошел нежданный ренессанс утраченной петербургской вещицы.
текст: Владимир Гусаров | журналист, автор исторических прогулок по необычным местам Петербурга | ПРОГУЛКА про | при переопубликации ссылка на автора и источник обязательна |